Родная бабушка третий год обивает пороги, чтобы вернуть внуков

Алла Грановская бьется за право воспитывать внуков.

«Я под видом потенциального усыновителя попала в детдом, где в тот момент находились трое моих деток. Они меня как увидели, сразу на шею кинулись: «Бабусечка!» Сотрудница детдома на меня так посмотрела... Я поняла, что если бы они сразу знали кто я такая, не пустили бы даже на порог. Через две недели после этого моих детей увезли в неизвестном направлении… Больше я их никогда и не видела».

«Комсомолка» рассказывает, как простой продавец из Москвы Алла Николаевна Гранальская бьется за право воспитывать своих собственных внуков – 10-летнего Даню, 8-летнего Ярослава и 6-летнюю Есению. Но пока совершенно безрезультатно.

***

Кажется, истории про то, как забрали детей из нормальной семьи (за дырявый потолок, маленькую зарплату и отсутствие бананов) уже набили оскомину. Кажется, уже давно все поняли – детям лучше с РОДНЫМИ людьми. Уже и постановления правительства приняты на этот счет и подзаконные акты, обязывающие искать родственников сирот, и прочее, прочее. Кажется, этот каменный век с антидетским оскалом давно мы пережили. Но, нет… История Аллы Николаевны Гранальской из Москвы поражает. Какая там забота о детях? Какие там психологические приемы и толпы специалистов, задача которых вроде бы делать все для предотвращения травмы неокрепшей детской психики? Оставшиеся без матери Ярослав, Даниил и Есения Демины хватанули от системы по полной.

– Вот если бы я тогда еще, когда впервые пришла в опеку, знала то, что знаю сейчас… – плачет их бабушка Алла Николаевна. – Но меня же просто обманули, сказали, что никаких прав на детей у меня нет. Даже заявления принимать не стали. Вы не представляете, что я пережила за эти два с половиной года….

МАМА УМЕРЛА, А В ГРАФЕ «ОТЕЦ» – ПРОЧЕРК

Светлана Демина, мама детей и невестка Аллы Николаевны, умерла в августе 2018-го. Молодая женщина, всего 27…

По документам Светлана была многодетной матерью-одиночкой. Сын Аллы Николаевны Игорь, отец всех троих, в свидетельства о рождении вписан не был. Почему?

– Ой, я сколько ему говорила – впишись, впишись. Они со Светой все только отмахивались.

– Из-за пособий, наверно?

– Ну да, в том районе, где Света с детьми жила, все так поступают. И ее вот научили. И потом бабушка Светы всегда против моего сына была. Все боялась, что он с ней только ради квартиры. Игорь же еще и без гражданства российского, мы же с Украины. Я оформила документы в свое время, а сын вот нет…

Света и Игорь жили вместе 6 лет. А потом разошлись…

– Разругались что-то, – говорит Алла Николаевна. – Разругались и Игорь ко мне жить пришел. Это в 2016-м было. Через неделю приехал от Светы с Даней. Пусть, говорит, у нас поживет.

Даня – самый старший из Деминых – с самого раннего детства болеет сахарным диабетом. Алла Николаевна прекрасно знала, как ухаживать за ребенком с таким диагнозом. И она, и сын Игорь окончили специальные курсы.

– Еще через пару недель приехал уже с младшими – Яриком и Есенией. Так что последние два года до смерти Светы дети фактически у меня и жили. Да и сама бывшая невестка, бывало, у нас по неделе-другой оставалась. Потом нашла себя мужчину, я видела его пару раз. Андреем зовут. Он-то и сообщил нам 10 августа 2018 года, что Света умерла, – со слезой делится Алла Николаевна. – Заснула и не проснулась…

«ВЫ ДЕТЯМ НИКТО»

– Мы с Игорем уже 12 августа были в Центре социального обслуживания населения, чтобы узнать что нам делать, чтобы оформить опеку над детьми. Семья Светы была у них под наблюдением, она же сама сирота. И прекрасно сотрудницы знали, что Игорь – отец, что я – бабушка, продолжает свой рассказ Алла Николаевна. – Но нас и слушать не стали, вы, говорят, детям никто. Хотя я теперь уже знаю, что по нормам достаточно показаний двух свидетелей, знающих, что Игорь им родной… Но нас отправили. «Оформляйте все, как положено, и приходите. А дети пока поживут у родного дяди Светланы Юрия Серегина, он согласился на временную опеку». Ему нам и велели детей передать. Но мы Юру знали, договорились, что будем навещать малышей.

Буквально через 10 дней Даня попал в больницу с критическим уровнем сахара в крови. Бабушка ездила к нему туда, в Морозовскую клинику. После выписки, через 1,5 месяца, снова госпитализация.

– Юра и его жена Оксана явно не справлялись с такой оравой, да еще один ребенок больной. Старшая медсестра в Морозовской больнице сама меня вызвала и спросила, почему я не оформлю детей на себя. И очень удивилась, узнав, какой ответ мне дали в опеке. Она отвела меня к их больничному юристу. Там женщина мне глаза и открыла, что оказывается, я имею полное право воспитывать своих внуков. Рассказала, как действовать и какие документы собрать для быстрого оформления временного опекунства.

«А ДЕТЕЙ УЖЕ ОТДАЛИ»

Алла Николаевна бегала из одной опеки в другую – то по месту жительства умершей мамы, то по месту жительства временных опекунов, то по своему. Игорь уехал на Украину – получать новый паспорт, чтобы как можно скорее начать усыновление. Бабушка регулярно навещала детей, постоянно им звонила.

– И тут Юра перестал брать трубки, – дрожит голос Аллы Николаевны. – Несколько дней я подождала и поехала в ним домой уже внаглую. Оксана, его жена, открыла дверь и сообщила: «А детей забрала опека» (дядя отказался от них, плюс из Морозовской больницы написало в опеку о неудовлетворительном состоянии одного из детей, – ред.). Как? Куда? Почему мне не сказали? Ведь в опеке же знали, что мы от них не отказывались никогда, просто вот такая волокита с бумагами. Я в тот день обзвонила все детдома и приюты. Но так и не смогла узнать, где внуки.

Девять дней бабушка обзванивала приюты и больницы. И в итоге обнаружила Даню все в той же Морозовской.

– Я когда к нему приехала, медсестра спросила: «Где вы были так долго?». Оказывается, мальчику стало плохо прямо в отделении полиции, куда после изъятия из семьи привезли всех троих. У ребенка не было ни воды, ни мыла с полотенцем – ничего! Я была просто в ужасе от его состояния, – говорит Алла Николаевна. – Где брат с сестрой он не знал. Несколько дней я навещала внука. Потом в отделении меня попросили кое-какие документы медицинские. Я, дура, позвонила Юре, все же у него. Больше к внуку меня не пускали. Это было 1 декабря. А 4-го у меня были все документы на временную опеку готовы, я обратилась в органы, но мне снова отказали. Теперь, говорят, вам надо пройти школу приемных родителей и оформить опеку на общих основаниях, раз дети уже в госучреждении. Я побежала в эту школу, самый ближайший прием был только на 15 января. Учиться два месяца!..

– А сын ваш Игорь где?

– А он так и не смог приехать с Украины сюда – на границе ему влепили бессрочный запрет на въезд в РФ. За что, почему – неизвестно. Мы думаем из-за детей все… Так что я осталась одна тут биться за них.

СИРОТЫ ПРИ ЖИВЫХ РОДСТВЕННИКАХ

Вот так дети стали сиротами. Всех троих бабушка в итоге обнаружила в приюте «Берег Надежды».

– Сначала со мной сотрудники приюта еще общались. Попросили привезти для Дани тест-полоски, определяющие уровень сахара. Какие-нибудь диетические гостинцы. Всем же дают что-то сладенькое, а ему ничего нельзя. Мне даже разрешили повидаться с внуками: «Бабуся, ты нас заберешь? Когда?». Я поклялась, что скоро они будут дома, попросила Даню следить, чтобы малыши не забывали, как зовут их маму, мой адрес и мой телефон. На следующий раз меня к внукам уже не пустили, сказали, несите разрешение от опеки. В опеке мне такое не дали… Я ж детям никто.

Но Алла Николаевна успела обменяться телефоном с приютской девочкой Сарой.

– Она постарше и приглядывала за Есенией. Вот через нее я связь держала.

Бабушка использовала любую возможность, чтобы увидеть внуков. Пришла без спроса на День открытых дверей 25 декабря 2018 года. Сидела как все в зале, смотрела концерт. А после ринулась к своим кровинушкам. А они к ней.

– Потом были праздники новогодние, Сару и других старших детей отправили в лагерь. Никакой связи с моими не было, – говорит Алла Николаевна. – Только 11 января мы с детьми поговорили по телефону. Они спрашивали, когда я приду, просили гранаты им привезти, Яся семечки хотела, она очень их любит. А через 4 дня я узнала, что всех троих из приюта перевели в детдом. Потому что у них уже появился официальный статус «сироты». Все другие родственники Светы написали отказ от детей.

«Я ЕМУ, ЯРИК! ЯРИК! И ОН ТУТ ЖЕ НА ШЕЮ»

В детдом Аллу Александровну не пускали совершенно. И по телефону не разговаривали – вы детям никто, до свидания. Связь с внуками оборвалась.

– В школе приемных родителей, куда я уже ходила, все знали мою историю. Преподаватель выяснила, что в этом детдоме 16 февраля будет День открытых дверей. Я тут же собралась, ведь это был мой единственный шанс увидеть внуков. Много гостинцев брать не стала, я ж не знаю как там меня примут. Концерт отсидела в зале. Потом нас по группам повели и в одной из комнат я увидела своего Ярика. Нам в школе приемных родителей рассказывали про депривацию (негативное психическое состояние, – ред.) детей в детдомах. И знаете, я поняла что это такое: Ярик сидел на диване с совершенно отсутствующим взглядом. И как меня увидел, как закричит: «Бабушка!» и на шею. И Даня за ним. Вы бы видели глаза всех, и особенно сопровождающего нас замдиректора. Она так посмотрела... Я поняла, что если бы они сразу знали кто я такая, не пустили бы даже на порог.

Пообниматься с внуками Алле Николаевне удалось минут 5 – 7, потом группа пошла дальше. И в другом помещении она увидела и Есению.

– Захожу в комнату последняя и слышу, что какая-то женщина спрашивает: «Девочка, как тебя зовут?». А ответ: «Есения». «Какая ты хорошая девочка и какое у тебя воздушное имя». Я скорее туда, зову свою кровиночку. Так та тоже ко мне на шею сразу. Целует, обнимает и спрашивает: «Бабусенька, ты семечки привезла?».

В тот день Алле Николаевне дали пообщаться с внуками. И даже отвели на консультацию к сотруднику по устройству детей.

– Та выслушала мою историю и сказала: «Я вам рекомендую попасть на прием к заместителю главы Департамента соцзащиты. И скорее!». Я как вышла из детдома, сразу стала в департамент звонить. Но там простых людей всего два раза в месяц принимают. Сегодня как раз был такой день, следующий 6 марта. Мне оставалось только ждать и приема этого и окончания школы приемных родителей 15 марта. Чуть-чуть оставалось. Благо, я успела отдать Дане телефон, мы созванивались каждый день. И Игорь им с Украины звонил. И вот 22 февраля 2019-го года внук сказал, что они все вместе и воспитательница едут к кому-то в гости. Я попросила передать трубку воспитателю, но телефон отключился и больше не включался. Все! Больше я детей не видела и не слышала. Позже я узнала, что документы на устройство в семью на моих внуков были подписаны еще 12 февраля. То есть даже до того, как я попала на этот День аиста. Меня опять обманули…

«МОЖЕТЕ ВЗЯТЬ, ЕСЛИ ДОКАЖЕТЕ РОДСТВО»

Тем не менее, Алла Николаевна не теряла надежды. Она окончила школу приемных родителей. Снова принесла все документы в опеку, теперь уже по месту приюта в Солнцево. Сын из Украины узнал про фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской. К истории подключились юристы. 25 февраля 2019 года с их помощью Алла Николаевна отправила Щербинский районный суд заявление на установление ее родства с детьми. Но суд ее заявление не принял с указанием: не по адресу, идите по месту жительства заявителя.

6 марта был назначен прием у замглавы Департамента. Там бабушке сообщили, что с 22 февраля дети находятся под временной опекой и отправлены в Ростов-на Дону. И что переданы они были посторонним людям в связи с отсутствием в личных делах сведений о родственниках.

– А, получается, все время, с лета 2018-го, я бегала по этим кабинетам – это ничего не значит? – восклицает бабушка. – Начальница эта позвонила в опеку и сказала, чтобы заявление у меня приняли. И его приняли в итоге!

Алла Николаевна прошла все необходимые проверки. И даже дополнительную – комиссию на ресурсность семьи.

– Не к чему было придраться, все мои документы и я сама были в порядке, – с гордостью говорит бабушка. – Но только 27 июня 2019-го, спустя почти год, когда я впервые пришла в опеку, мне дали заключение о возможности быть опекуном троих малолетних детей. И то с приписочкой «только в случае предоставления документов, устанавливающих родство». Такая приписка совершенно незаконна. Это и адвокаты подтвердили. По сути я могу взять любого ребенка. Школу закончила, работа есть, жилье есть. Но меня в правах ограничили. А самое главное – эти бумаги совершенно ничего уже не значили, я не знала где мои дети. И никто мне не говорил о них. В органах опеки вообще в открытую заявили: «Вы их больше никогда не увидите». А я ответила, что это так не оставлю. И если надо дойду до ООН.

ДОКАЗАТЬ РОДСТВО – НЕ ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ

Получается, пока наивная и неопытная женщина Алла Николаевна, простой продавец, сама ходила по инстанциям – ничего не двигалось с мертвой точки. Сотрудники опеки, которые, казалось бы, должны всячески помогать и заботиться о детях и сохранении родственных связей, похоже, занимались чем-то другим. Когда помогать Гранальской стали опытные юристы Фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам», что-то начало сдвигаться с мертвой точки. Но, вся бумажная волокита тянется и тянется. И дети вот уже два года не видели родную бабушку.

При помощи юристов Фонда Алле Николаевне удалось-таки после нескольких попыток подать заявление в суд с требованием установить родство с тремя несовершеннолетними Демиными.

– Это был Люблинский суд. Три заседания, на них приходил от органов опеки какой-то молодой парень, – вспоминает бабушка трех внуков. – Он заявлял, что со слов дяди Юры, Света была едва ли не девушкой легкого поведения, и всех детей нагуляла, а не от моего сына родила. Это как так можно?! Шесть лет они жили вместе, а детей – всех троих – она от других родила? Такое бывает?! Но суд мне не поверил, и отказал. Без изменений решение оставили и в апелляции. Тогда юристы составили другое какое-то заявление.

Все это время Алла Александровна не оставляла попыток узнать, где же ее внуки. За помощью она обратилась к журналистке Марине Ахметовой. Та написала большой материал про всю историю Гранальской.

– И случилось чудо! Не буду рассказывать как, но после того, как статья вышла мне удалось узнать, что дети живут в небольшом городке Ростовской области. И мы тут же поехали туда, чтобы и там обратиться в суд.

На следующий же вечер на мобильный номер бабушки поступил звонок с неизвестного номера.

– И там женский голос: «Зачем вы преследуете мою семью? Кто вам дал такое право? Невестка ваша неизвестно чем и с кем занималась, детей нагуляла, вы и ваш сын не имеете к ним никакого отношения». Мне было так обидно, – говорит Алла Николаевна, – Мало того, что в суде такое про Свету говорят, девочку которая уже два года в сырой земле. Так еще и вот эти незнакомые люди, у которых теперь мои внуки! Что они рассказывают детям про кровных родителей? Я рыдала несколько дней. Боже, сколько же я пережила за все это время... Я потом писала этой женщине, просила хотя бы рассказать, как там дети. В ответ – тишина.

Но заявление Гранальской в суде Роства-на-Дону приняли. Процесс длится уже без малого год. Алла Николаевна и ее защитники просят разрешить бабушке видеться с внуками, определить порядок посещения ею детей в опекунской семье. В процессе суда ими не раз подавалось ходатайство о проведении судебной ДНК-экспертизы на установление родства.

– Судья не хотел его принимать. Но потом вдруг взял. И назначил эту экспертизу. Я чуть со стула не упала.

ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ БАБУШКА – ВСЕ РАВНО ОТКАЗАТЬ!

Это только в ТВ-шоу есть женщина с длинной косой и с белым конвертом, которая тут же объявляет результаты генетический экспертизы. В жизни, а тем более в судебной практике, все не так быстро и не так радужно. Экспертизу по разным причинам не могли провести несколько месяцев – с февраля по сентябрь. Да еще и этот 2020 с коронавирусом. И вот 5 октября 2020 года на заседании суда было объявлено – Есения, Ярослав и Даниил кровные внуки Аллы Николаевны Гранальской!

– Но радоваться оказалось рано, – разводит руками бабушка. – Даже несмотря на установленный факт родства, судья отказал мне в праве видеться с детьми! Нашла формальную причину и отказала по всем 5-ти пунктам иска. Сейчас мы подали на апелляцию. Ее назначили в самый крайний день отведенного на это полугодового периода – 17 марта 2021-го. Как-будто специально тянут. Я внуков не видела уже два года. Но я точно знаю, что они меня помнят и очень скучают. И я никогда, никогда не оставлю попыток участвовать в их жизни...

КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА:

Руководитель фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" Елена Альшанская:

– К нам часто обращаются бабушки, тети, другие близкие родственники детей, чьи родители умерли или попали в места лишения свободы. Часто это довольно бедные люди, которые опеке не нравятся по какой-то причине, и они игнорируют тот факт, что это родные для ребенка.

То, как у нас сегодня принимают решения органы опеки – абсолютно волюнтаристская история, в которой у семьи невероятно уязвимое положение. Все инструменты принятия решений нечеткие, непрозрачные и держатся на мнении конкретного сотрудника опеки.

Нужен порядок действий, который будет понятен и опеке, и семье. И семья должна понимать, по каким правилам к ним приходят в дом и забирают ребенка. Или по каким правилам ребенка не отдают, например, бабушке. Такие решения не может принимать один человек. Невозможно на глаз определить, есть в семье насилие или нет, безопасно это для ребенка или нет. Это настолько тонкая и сложная материя, что без специальных знаний такие выводы делать нельзя.

– Когда мама детей умерла у компетентных органов были все полномочия, чтобы установить временную опеку на бабушку, – говорит адвокат фонда Виктория Дергунова, представляющая сейчас интересы Аллы Николаевны в суде. – Что касается дела, которое рассматривается судом в Ростове-на-Дону, то была назначена генетическая экспертиза для установления родства бабушки и внуков. Ее результаты подтвердили, что дети и Алла Николаевна родственники на 99,9 %. Несмотря на это суд отказал бабушке в общении с внуками на основании, что, во-первых, папа не установил свое родство с детьми, а, во-вторых, бабушка не подтвердила свое собственное родство с сыном (отцом детей). Такая позиция суда противоречит не только закону, но и логике здравого смысла.

Получается, суд определяет предмет доказывания – назначает экспертизу для установления родства бабушки и детей, но выносит решение со ссылкой на обстоятельство, которое даже не исследует в ходе рассмотрения дела. Тем самым поставив права бабушки на общение с детьми в зависимость от родства ее сына, фактически лишив ее самостоятельного права на общение с внуками, гарантированного семейным законодательством. Позиция суда – если родитель сам не может или не хочет общаться с детьми в силу объективных или субъективных причин, то следует, как ненужный ломоть, отрезать всю его родственную линию от контактов с ними? В чем заключаются в этом случае интересы детей?

Разлучение детей с бабушкой, как значимым взрослым, их изъятие из семьи, из привычной обстановки, отвечающей всем признакам благополучия, является важным событием в их жизни, способным причинить им непоправимую психологическую травму. Однако, никто из компетентных органов не посчитал нужным выявить мнение детей о том, как они хотели бы жить? Хотели ли они в принципе переезжать в новый город, жить с незнакомыми людьми? Или, может, им лучше было бы вернуться туда, где их дом, и к тем, кого они считают близкими и родными людьми?