«В Москве люди фальшивые»: давно воюющий за Донбасс русский офицер из Москвы описал свой путь

Желание защитить мирных людей от украинского террора стало индикатором нравственности в обществе. Сотни российских граждан, имея в мирной жизни перспективы, достаток, устроенный быт, отказались от всего этого и, взяв в руки оружие, отправились защищать народ Донбасса.

Корреспондент «МК» на передовой познакомилась с москвичом, который девять лет назад предпочел перспективам стать высшим офицером юстиции борьбу за освобождение ЛНР и ДНР.

Он рассказал, как изменился противник за годы конфликта, что стало причиной потерь военнослужащих республики в начале СВО, а также – почему больше никогда не вернется домой.

– А вы откуда сами будете? – с интересом разглядывая нежданных гостей, поинтересовался седой худощавый мужчина с позывным «Сергеич».

В расположение его подразделения мы попали случайно. Как говорится, ехали, ехали и приехали. А приехав, как оно часто бывает по закону подлости, оказались не в самом спокойном месте.

На участке дороги, усеянной осколками, героический УАЗ с «Zеткой» на борту пробил колесо. Благо, в этот самый момент на нашем пути (или мы на их, но это уже не суть важно) оказались военные, которые и предложили не «отсвечивать», а проследовать за ними. Боевой конь, хоть и издавал пугающие звуки, зажевывая резину, до места доковылял. В общем, честь и хвала отечественному автопрому.

– Ребята из Ивановской области, я из Москвы, – ответила я мужчине.

– Землячка, – отходя в сторону, словно сам себе проговорил военнослужащий.

Так как по внешнему виду мужчина не был похож на кадрового военного, по крайней мере, мне так показалось, я логично предположила, что, вероятнее, всего он мобилизованный. Но ошиблась.

Москвич в той далекой, уже можно сказать – прошлой жизни, Сергеич уже давно считает себя местным. Он здесь с 2014-го. Когда-то, до переломного момента в жизни каждого жителя Донбасса и многих россиян, у Сергеича было все.

Золотые звезды офицера юстиции, личный кабинет и машина с водителем, квартира в Первопрестольной и шансы роста по карьерной лестнице. Он перечеркнул все это сам, по велению сердца или по долгу настоящего российского офицера отправился помогать тем, в чей дом пришла беда.

Наверное, сейчас уже сложно назвать причину и однозначно ответить, зачем девять лет назад этот человек встал на защиту Донбасса и остается верен своему выбору до сих пор.

– Сколько раз домой возвращались за эти годы?

– Первый – после ранения в 2017-м. Больше не хочу, чужое все там. И люди чужие, фальшивые.

Сергеич говорит, что уже не представляет для себя другой жизни. Здесь настоящие друзья, люди ставшие родными. Здесь могилы тех, с кем он начинал свой путь в 2014 году.

– Куда я отсюда уеду? Это мой дом. Здесь все настоящее, может, не такое красивое, как в столице или других больших городах, но зато настоящее. Потому что люди здесь настоящие.

Знаете, я даже когда куда-то в спокойное место уезжаю, спать не могу. Нормальные люди как привыкли засыпать? Раздевшись, в тишине, а мне наоборот надо – пока форму не надену, не усну, буду ворочаться до утра. Человек ведь он такой – ко всему привыкает. Вот и я привык к боевым действиям, – улыбается в усы военный.

Через секунду лицо его опять становится печально-серьезным.

– Я бы не хотел рассказывать все подробности тех лет, – пристально глядя в глаза, опережает какой-либо мой вопрос собеседник.– Не нужно это ни вам, ни мне. Поймите правильно и не обижайтесь.

Голос у мужчины тихий, но уверенный, речь выдержанная, со слегка затянувшимися паузами между словами. В эти секунды молчания, его слова как будто успевают дойти не только до слуховой зоны мозга, но и куда-то дальше, в область сердца. Киваю, соглашаясь.

– Если в двух словах, то начинал я в танковом батальоне «Август» командиром машины. После трагедии перешел в бригаду «Призрак» к Мозговому.

В «Призраке» Сергеич прослужил до 2020 года. Пережил все перемирия с Украиной, все обострения, которые происходили вопреки озвученным перемириям.

В то время, как рассказывает он сам, «Призрак» был на острие, огневые контакты с противником происходили, если не ежедневно, то стабильно каждые 2-3 дня. В бригаде Сергеич был сперва минометчиком, потом командовал зенитно-артиллерийским взводом. После 2020-го года перевелся в 16-й батальон командиром танкового взвода.

– Когда началась спецоперация, я был в Северодонецке в составе резервного батальона от 6-го казачьего полка, – продолжает рассказывать свой боевой путь собеседник. – Позже батальон был расформирован, и я попал в то подразделение, где мы сейчас с вами находимся.

Повоевать Сергеичу пришлось на очень непростых направлениях. Пять месяцев тяжелых боев под Соледаром, да и сейчас место не курортное.

– Какое самое сложное направление было?

– Соледар. Хотя знаете, – выдержав двухсекундную паузу, продолжает Сергеич, – не было у нас легких направлений. Может, в силу того, что большинство людей шли из резерва республики.

Как вот обычный человек, которого выдернули из привычного спокойного мира, дали в руки автомат, сразу станет бойцом? Такого не может быть. Поэтому и были потери – по глупости, по неумению. Только не подумайте, что из-за трусости. Если люди где-то и терялись, то потому что не были готовы к такой ситуации.

Сейчас, несмотря на то, что данное направление, по словам военного, тоже непростое, ситуация все же полегче. Попавшие на фронт еще в начале СВО мобилизованные и добровольцы из числа жителей республики поднабрались опыта. Новички, мобилизованные осенью, пришли более-менее подготовленные. И это большой плюс, так как противостоят нашим бойцам на этом участке фронта не только простые «вэсэушники», но и профессионалы, наемники.

Украинцы, по словам Сергеича, не просто люто нас ненавидят, но и сами по себе замотивированы и хорошо обучены. Даже за год боевых действий перемены в поведении противника весьма заметны. Враг стал более упорный, сопротивляется жестко.

– Почему? От безысходности или настолько уверовали в поддержку Запада?

– Безысходность..., – повторяет за мной Сергеич и немного задумывается. – Нет, не думаю. Скорее, они надеются на помощь Запада, поэтому и демонстрируют свое рвение, чтобы эта помощь не закончилась. Они убеждены, что освобождают свою землю от нас, так же, как и мы уверены, что очищать ее надо от них. Жить вместе у нас уже вряд ли получится. А так что вам еще рассказать? Сами все видите.